Г.Ц. Пюрбеев

Сложные предложения в монгольских языках длительное время оставались в стороне от обсуждения. Как, справедливо заметил Г. Д. Санжеев, изучение их даже избегалось, а в лучшем случае они упоминались мимоходом [Санжеев 1934: 3; 962:6].

Проблемы сложного предложения впервые со всей актуальностью были поставлены и  теоретически разработаны в исследованиях Т.А. Бертагаева [Бертагаев 1982:178-293]. В результате проведенных им серий наблюдений над особенностями структурной организации сложных предложений монгольских языков было опровергнуто традиционное мнение об отсутствии в них подлинно придаточных предложений, а также союзов и союзных слов, типичных для сложных предложений индоевропейских языков.

Ошибочность этого взгляда подтверждается теперь и на материале калмыцкого языка. В частности, факты, изложенные в синтаксических исследованиях У.У. Очирова, а также в данной работе, свидетельствуют о том, что монгольские языки не ограничиваются применением одних только конструкций с «второстепенными предложениями» (оборотами), а широко используют разнообразные конструкции, вполне отвечающие требованиям истинно сложных предложений союзного и бессоюзного типа.

Сложное предложение - это синтаксическое образование, состоящее из двух или нескольких компонентов-частей[1], построенных по моделям простых предложений – двусоставных или односоставных. Являясь цельной синтаксической структурой, сложное предложение характеризуется смысловым единством и интонацией законченности.

Составные части сложного предложения в основном соотносительны с простыми предложениями: они имеют свой модально-временной план, т. е. являются предикативными. Рассмотрим, для примера, два разных по структуре сложных предложения:

1) Харти Бадиевич Кануковин haphcн дуд олн, тедн нурhлҗ, гилтə дəəни туск дуд (Сян-Белгин X., ФВ, 12). «Песен, созданных Харти Бадиевичем Кануковым, много, и почти все они военные».

2) Кесг җил болад, кемҗəн уга цаг өңгрнə, эмгн өвгн хойр эдлвр-ууврар турəд ирнə (X. ф.). «Прошло много лет, минуло бессчетное количество времени, и старик со старухой стали терпеть недостаток в питании».

Первое из этих сложных предложений состоит из двусоставных предложений, главными членами которых соответственно являются: дуд олн - в первой части и тедн... дəəни туск дуд - во второй части. Оба предложения как компоненты единого целого находятся в определенной взаимосвязи: интонационной, грамматической и смысловой. В отношении интонации данное предложение характеризуется некоторым повышением голоса в первой части с постепенным ослаблением его во второй. Такая интонация, не допуская большой паузы между частями, сохраняет целостность всего предложения. Грамматическая связь данного сложного предложения выражается в том, что один из членов второй части, а именно, подлежащее тедн, выраженное указательным местоимением, замещает член предшествующей части – подлежащее дуд. Смысловая же цельность рассматриваемого предложения объясняется единством темы – Кануковин haphcн дуд, - которая раскрывается в первой части и дополняется в последующей.

Второй пример представляет собой сложносочиненное бессоюзное предложение. Связь между компонентами этого сложного предложения еще слабее, чем в предыдущем. Поэтому состав рассматриваемого предложения при изменении его интонационного рисунка легко распадается на два простых предложения:

Кесг җил болад, кемҗəн уга цаг өңгрнə. Эмгн өвгн хойр эдлвр-ууврар түрəд ирнə. «Прошло много лет, минуло бессчетное количество времени. Старик со старухой стали терпеть недостаток в питании». Находясь  в составе сложной бессоюзной структуры, обе части состоят в отношениях семантической зависимости. Содержание второго предложения в известной мере мыслится как следствие или результат, вытекающий из предыдущего предложения. Причинно-следственная связь между компонентами-предложениями диктует фиксированный порядок их расположения: перестановка частей невозможна. С точки зрения грамматического оформления приведенное сложное предложение включает в свой состав простые предложения, сказуемые которых өңгрнә и түрәд ирнә выражены морфологически однотипно: формой настоящего времени изъявительного наклонения.

По степени смысловой целостности или спаянности, сложные предложения бывают неодинаковы. Одни фигурируют как слабо связанные единства, части которых склонны к разрыву и выделению в самостоятельные предложения, а другие, как более тесно связанные единства, не поддаются разъединению и распаду. В качестве слабо связанных чаще всего выступают сложносочиненные предложения союзного и бессоюзного типа, например, предложения, выражающие одновременность действий, предложения соединительно-распространительного типа с союзными словами эн, тер, энүнд, терүнд и т.д. во второй части; предложения присоединительного характера и др.

Следует заметить, что в бессоюзных сложносочиненных предложениях, компоненты которых выражают отношения одновременности, порядок размещения частей иногда бывает несущественным. Ср.:

Домбрчнрнь домбран цокна, биичнрнь биилнә, үг келдг шогчнрнь шогин үгән келнә (X. ф.). «Домбристы играют на домбре, танцоры танцуют, шутники рассказывают анекдоты».

Yг келдг шогчнрнь шогин үгән келнә, домбрчнрнь домбран цокна, биичнрнь биилнә. «Шутники рассказывают анекдоты, домбристы играют на домбре, танцоры танцуют».

Тесная связь характерна в основном для сложноподчиненных предложений, а также для отдельных сложносочиненных предложений, части которых вступают в отношения сопоставления, противопоставления и разделения. Примеры:

Одачн цасн хәәләд yгa, болв цасн дорас цецгә бултана (Бадмин Б., X. к. у., 105). «Снег еще не растаял, а из-под него уже выглядывают цветы».

Фронтд ямаран чаңh ноолдан болҗ йовна, тиигхлә арднь бәәснь бас көдлмшән өдр сө уга кехмн (Куукан А., Н.т., 12). «Раз на фронте идет такая ожесточенная борьба, то мы, находящиеся в тылу, должны работать день и ночь»;

Бамбуш икәр көшв, зуг түүнәннь тускар кенд чигн тер келҗ бәәхш (Балакан А., А.б.з., 242). «Бамбуш очень устал, но об этом он никому не говорит».

В этих сложносочиненных предложениях наблюдается определенная зависимость: первая часть в них относительно самостоятельная, зато вторая - несвободная - содержание ее находится в более или менее тесной связи с содержанием предшествующего компонента, с которым оно составляет одно целое.

Показателями грамматической взаимосвязи частей в данных предложениях являются союзы болв - в первом, тиигхлә - во втором и зуг - в третьем. В последнем предложении, кроме противительного союза зуг, имеется местоименно-послеложное сочетание түүнәннь тускар, выполняющее функцию дополнения и указывающее на связь второй части с первой.

Все упомянутые выше сложносочиненные предложения при известных условиях могут подвергнуться распаду или дезинтеграции и образовать цепь простых предложений[2].

Совершенно по-иному обстоит дело со сложноподчиненными предложениями: они не поддаются расчленению на отдельные самостоятельные части. Это особенно характерно для сложноподчиненных предложений с двусторонней зависимостью частей:

Hурв марha кен шүүснтн, тер күүким авхмн (X. т. ). «Кто из вас трижды выиграет состязания, тот и получит мою дочь».

Әмд куунә чирә ямаран олн зүсәр хуврҗ, алң болмар сольгдҗ сәәхрдг болна, тиимәр Борян дүр нәрн беркәр үзүлгднә (Нуура В. ФВ, 101). «Насколько живое человеческое лицо способно к многообразным изменениям и совершенству, настолько и образ Бори нарисован тонко, мастерски».

Части этих предложений структурно взаимообусловлены: сами по себе существовать они не могут, хотя имеют свои собственные центры - подлежащие и сказуемые. В грамматическом плане особенностью таких предложений является наличие в обеих частях соотносительных (коррелятивных) союзных слов - членов предложений: кен... тер,   ямаран... тиимәр и т. п.

В сложноподчиненном предложении с односторонней зависимостью придаточная часть в отрыве от главного вообще не мыслится. Так, например, в предложении: Эн җилмүдт тиим киитн болад уга төләд, хөөнд күн өвс тәвҗ өгчәхш (Куукан А., Н.т., 15). «Так как (поскольку) в эти годы не было таких сильных холодов, то овцам никто не дает сено» - придаточная часть с союзом причины төләд вне состава главного выглядит нарушенным: она не обладает интонацией законченности.

Нерасторжимое структурно-грамматическое единство представляют собой и сложноподчиненные предложения с речевыми (дицендиальными) союзами и союзными словами:

Орн-нутгимдн хортн дииләд, эзләд орквзго гиҗ зовдг биләвдн (Дорҗин Б., М.о., 90). «Страдали и мучились мы оттого, как бы враг не одолел и не захватил нашу родную землю».

Көдлх улст өгдг җалвин мөңг олхд кецү билә гиhәд, би деер келчксн бәәсн биший (Дорҗин Б., М.о., 120). «Я выше уже сказал, что найти деньги для оплаты рабочим было трудно».

В приведенных предложениях придаточные части орн-нутгимдн хортн дииләд, эзләд орквзго гиҗ и көдлх улст өгдг җалвин мөңг олхд кецү гиhәд вне сочетания с главными зовдг биләвдн и би деер келчксн бәәсн биший предстают ущербными, несамостоятельными.

Таким образом, вполне очевидно, что в пределах сложного предложения смысловая и грамматическая спаянность компонентов бывает разной силы.