Г.Ц. Пюрбеев

Уже в первых грамматиках [Попов 1847; Бобровников 1849] строй калмыцкого языка получил довольно полное освещение, особенно в отношении таких разделов, как фонетика и морфология. Что же касается синтаксиса, то основные вопросы данного раздела в упомянутых трудах не нашли должного отражения. Первостепенную задачу синтаксиса авторы видели в том, как «показанные в этимологии (или морфологии - Г.П.) элементы слагаются для составления речи» [Бобровников 1849: 223]. В соответствии с указанным пониманием главной задачи синтаксиса они стремились к изложению общих и частных законов расположения слов в калмыцком и вообще в монгольских языках, а также к указанию случаев отступления от них.

Наряду с учением о «словосочинении» (или сочетаниях слов) раздел «Синтаксис» в грамматиках А.В. Попова и А.А. Бобровникова включает и учение о предложении и его членах.

Синтаксис предложения более обстоятельно описан А. Бобровниковым, в чем можно убедиться даже из простого перечисления тех вопросов, которые им рассмотрены: о членах предложения, его составе, сочетаниях предложений и др.

Согласно синтаксическим взглядам А.Бобровникова, в зависимости от формы и положения глагола следует различать четыре типа второстепенных предложений (или что то же самое – причастных оборотов), которые могут быть определительными, членными, составительными и вводными, и которые различным образом сочетаются с основным предложением.

Как в грамматике А.Попова, так и в грамматике А.Бобровникова большое внимание уделяется синтаксису падежей, в частности характеристике их значения и употребления. Так как первые грамматические описания калмыцкого языка целиком были построены на материале литературно-письменного языка, то, естественно, в них вскрываются в той или иной мере черты книжного стиля. Например, наличие соответствующих показателей при подлежащем (хэмэхү, бол, болхула, ину) и сказуемом (аху, бүхүй, аҗиху), не характерных для разговорного языка. В целом же рассматриваемые труды еще не утратили своего значения и продолжают служить источниками лингвистических сведений и необходимым подспорьем при практическом усвоении старокалмыцкого письма.

B работах последующего периода проблема синтаксиса затрагивалась в трудах В. Л. Котвича. [Котвич 1929]. Не ограничиваясь общими замечаниями о построении калмыцкой речи, он сделал ряд конкретных наблюдений в области сочетания слов и предложений. Это относится в первую очередь к таким важнейшим синтаксическим явлениям, как характер и формы выражения сказуемого в сложном предложении, порядок расположения его частей, особенности отдельных предложений.

Однако подход В. Котвича к сложным предложениям страдает известной негативностью: например, он полностью отрицает существование в калмыцком языке союзов и вообще соединительных слов, утверждает что «полных придаточных предложений, подобных существующим в русском языке, калмыцкий не знает». Кроме этого, оставаясь верным взглядам своих предшественников, он отнес причастные и деепричастные конструкции к типу придаточных предложений.

Реальные условия для изучения круга синтаксических вопросов в калмыцком языкознании появились лишь к сороковым годам ХХ века, когда в предшествующие два десятилетия после Октябрьской революции были решены такие первоочередные задачи языкового строительства в республике как замена старого заяпандитского алфавита новым, усовершенствование графики и орфографии родного языка, создание учебников и программно-методических пособий для калмыцкой школы, подготовка ученых-языковедов из среды самих носителей языка.

Учебные грамматики и пособия по калмыцкому языку,     составленные в 30-40-е годы Б.Б. Бадмаевым, Б.К. Пашковым, Д.А. Павловым, У.У. Очировым и др., сыграли немаловажную роль в дальнейшем изучении калмыцкого языка, подготовке и издании первого серьезного труда по строю данного языка [Санжеев 1940].

В книге, кроме фонетического и морфологического очерка,       дано описание важнейших явлений из области синтаксиса. При освещении калмыцкого синтаксиса автор исходил из тех же положений и предпосылок, которые легли в основу построения его «Синтаксиса монгольских языков» [Санжеев 1934]. В рассматриваемой работе прежде всего обращает внимание ограничение объема синтаксиса сферой предложения и анализом его членов. По мнению Г.Д. Санжеева «предметом синтаксиса, строго говоря, должно быть только полное предложение». Поэтому о синтаксисе словосочетания нет никакого упоминания.

Калмыцние предложения делятся им на два разряда: на слитные и сочиненные. К первым он относит многосказуемостные предложения с одним подлежащим. Напр., Heг арслң көгшрәд, аң бәрҗ мeңндг арhнь тасрад нүкндән орад, худлар гемтсн болад кевтв. «Один лев, состарившись, потерял способность ловить зверей и, забравшись в свою нору, притворился больным». Здесь он останавливается на некоторых особенностях оформления сказуемых деепричастиями. Сочиненное предложение трактуется как предложение, в котором каждое из сказуемых имеет свое особое подлежащее. Ср.: Бийнь бичкн, дунь ик. «Сам мал, а голос громкий». Дорҗ умшв, түүнә хөөн Долан бичв. «Дорджи начал читать, а Долан за ним – писать».

В сочиненных предложениях, где сказуемое первой части выражено разделительным (реже соединительным) деепричастием, а сказуемое второй части – изъявительной формой, имеет место, по наблюдениям автора, паратаксическое, неоформленное подчинение, улавливаемое лишь логически. Напр., Хавр болад, цасн хәәлнә. «Весна наступает и снег тает».

После краткого описания двух указанных типов предложения и общих замечаний о составе и минимуме предложения (сказуемое в лично-предикативной форме) Г.Д. Санжеев переходит к подробному освещению главных и второстепенных членов предложения: сказуемого, подлежащего, дополнения и определения. Как видим, среди второстепенных членов не значится обстоятельство. Все многочисленные типы обстоятельств, автором расцениваются как различные виды дополнений. Однако в области простого предложения проблема принципов определения границ между отдельными типами дополнения, с одной стороны, и обстоятельства – с другой, продолжает и в настоящее время оставаться наиболее спорной и трудной для всех монголистов.

С точки зрения синтаксического анализа калмыцкого предложения в упомянутой «Грамматике...» Г.Д. Санжеева наибольший интерес представляет раздел о «развернутых членах», под которыми имеются в виду причастия и деепричастия с их «надстройкой», т.е. с относящимися к ним словами. Высказывания Г.Д. Санжеева о «развернутых членах предложения» базируются на идее А. Бобровникова об основных и второстепенных предложениях и непосредственно исходят из синтаксических функций, выполняемых причастным и деепричастным оборотами. В заключение раздела «О развернутых членах предложения» Г.Д. Санжеев приходит к выводу, что «в калмыцком языке наличие причастных и деепричастных оборотов устраняет необходимость в различного рода придаточных предложениях, каковые в этом языке... отсутствуют». Наряду с этим Г.Д. Санжеев признал существование придаточных предложений в виде оборотов с относительными местоимениями, сказуемыми которых оказываются изъявительные формы. Например: Хама бәәнәч, тендән бә. «Где живешь, там и живи»; Кен икәр көдлнә, тер икәр олна. «Кто много работает, тот много и получает». Но подобного рода примеры он считает крайне редкими и в большинстве случаев вызванными влиянием русского языка. Между тем материалы по сложноподчиненному предложению, имеющиеся в «Грамматике калмыцкого языка» У.У. Очирова, уже опровергают мнение Г.Д. Санжеева об отсутствии или крайне редком употреблении придаточных предложений в калмыцком языке [Очиров 1964: 193-221]. Во-вторых, при разработке синтаксиса калмыцкого предложения Г.Д. Санжеев оперировал очень скудным материалом, что, естественно, отразилось и на выводах. При изложении синтаксиса исследователь обошел молчанием ряд важных вопросов. Например, не проанализированы способы связи слов в калмыцком языке, синтаксические функции глагола гих «говорить, сказать, называть», а также вводные обороты и вставные предложения. Выше уже говорилось, что о синтаксисе словосочетания в данной работе никаких сведений нет.

К числу работ, в которых рассматриваются отдельные вопросы калмыцкого синтаксиса, нужно отнести диссертацию Б.Х. Тодаевой «Семантика и синтаксические функции падежей в монголо-ойратских наречиях» [Тодаева 1946]. Обращая внимание на обилие падежных форм в калмыцком языке, исследователь тщательно вскрывает выражаемые ими значения и смысловые оттенки, прослеживает их синтаксические функции и расположение словосочетаний в предложении. Кроме того, в работе содержится подробное описание роли и значений послелогов в калмыцком языке [Тодаева 1960: 163-191; 1962: 143-149].

Одному из актуальных вопросов синтаксиса калмыцкого языка посвящена диссертационная работа Д.А. Сусеевой «Глагольные словосочетания в современном калмыцком языке».

В ней автор делает попытку раскрыть специфические особенности структуры глагольных словосочетаний, изучить соотношение лексических и грамматических значений компонентов данных словосочетаний и показать, какие области исследования калмыцкого синтаксиса открываются в связи с изучением данной категории.

Выделение словосочетания в качестве особой синтаксической категории способствует изучению связей слов во всей их сложности и тем самым помогает вскрыть сдвиги, происходящие в структуре, семантике и функциях словосочетаний в ходе исторического развития языка в целом. Поэтому процессы, наблюдаемые в словосочетаниях, отражаются со временем и на структуре предложений. В результате постепенных фонетико-морфологических изменений словосочетания нередко переходят в качественно другие образования: сложные слова, аналитические формы и фразеологизмы. Таким образом, покидая область синтаксиса, словосочетания перемещаются в морфологию и лексику и соответственно этому в предложении играют роль одного члена предложения.

Опубликованные Д.А. Сусеевой статьи и сообщения [Сусеева 1962, 1964] по теме ее диссертации положили начало активному изучению всех видов словосочетаний калмыцкого языка. Например, именные словосочетания рассмотрены У.У. Очировым, аналитические конструкции и аналитические формы вида, грамматически являющиеся эквивалентами слов, а по построению – сочетаниями знаменательного и служебного слова – послужили объектом исследования кандидатской диссертации М.Д. Онджановой Описанию фразеологических словосочетаний (преимущественно глагольного типа) посвящены статьи Г.Ц. Пюрбеева [Онджанова 1967, 1969; Пюрбеев 1969, 1970].

Первым опытом более полного освещения синтаксиса современного калмыцкого языка является «Грамматика калмыцкого языка» У.У. Очирова, построенная на значительном и оригинальном текстовом материале родного языка. Однако данная работа, являясь учебным пособием для вуза, естественно, не может претендовать на исчерпывающее научное описание. Составитель пособия рассматривает главным образом проблемы простого предложения: особенности его структуры, характер грамматической связи слов, члены предложения и т.д. [Очиров 1964].

Анализируя наиболее типичные явления в синтаксисе современного калмыцкого языка, автор сумел в общих чертах проследить те изменения, которые произошли в этой области за последние десятилетия.

Раздел «Сложное предложение» занимает небольшое место: ему отводится лишь пятая часть работы. Основные типы сочинительных и подчинительных предложений рассмотрены весьма схематично.

Определяя грамматические признаки придаточных предложений (наличие подлежащего и относительно самостоятельного сказуемого, особая интонация сообщения, модальность) У.У. Очиров приходит к существенно важному выводу: в современном калмыцком языке намечаются почти все виды придаточных предложений, которые известны в русском языке; в качестве главных связующих средств в сложноподчиненных предложениях выступают служебно-вспомогательнне слова (послелоги-союзы, относительные местоимения, различные формы глагола гих и др.) [Очиров 1962].

Отдельные наблюдения и замечания по синтаксису калмыцкого языка  можно найти в ряде обобщающих статей. См., например [Тодаева 1968:48-49; Илишкин 1972: 57-63; Номинханов 1964: 142].